В Мосгорсуде завершилось судебное следствие по делу Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева. 7 июля начинаются прения сторон, в ходе которых обвинение должно объявить, к каким срокам оно просит приговорить обвиняемых. Удальцову и Развозжаеву инкриминируют организацию массовых беспорядков, якобы имевших место на Болотной площади 6 мая 2012 года, и подготовку к организации массовых беспорядков по всей стране. Кроме того, Развозжаева обвиняют в незаконном пересечении границы с Украиной 15 октября 2012 года — по версии следствия, он использовал в качестве документа, удостоверяющего личность, паспорт своего брата. (Речь о поездке в Киев, откуда он исчез при неизвестных обстоятельствах, а потом обнаружился в Следственном комитете с неким признательным текстом, который, по собственным словам, написал под угрозами пыток.)
Судебное следствие шло полгода — предварительные слушания состоялись 31 января. В обвинительном заключении — документе, в котором изложены предъявленные Удальцову и Развозжаеву обвинения, сформулированные по результатам работы следствия, — говорится, что 6 мая 2012 года неустановленные лица в неустановленное время планировали массовые беспорядки, что Удальцов и Развозжаев для свержения власти закупили несколько палаток, созывали людей прийти на Болотную площадь через социальные сети и с помощью СМС-сообщений, чтобы обеспечить участие большего числа людей в массовых беспорядках, осуществили посягательство на дестабилизацию общества с целью вхождения в органы государственной власти путем повторных выборов.
Обвинение, представляя доказательства, пригласило в суд потерпевших — омоновцев и полицейских, пострадавших в столкновениях на Болотной. Многие из них заявляли, что ни Удальцова, ни Развозжаева на площади не видели. Некоторые утверждали, что действия митингующих, совершавших насилие, были организованными. В качестве потерпевших были вызваны также представители департамента ЖКХ и благоустройства Центрального административного округа Москвы, рассказавшие об ущербе, нанесенном асфальтовому покрытию на Болотной, — правда, они не смогли ответить, ни как вычислялся ущерб, ни как выглядел асфальт до событий на площади, ни когда планировались плановые ремонтные работы, ни был ли тендер на ремонт аварийным или запланированным. Потерпевший из ООО «Эко Универсал», поставившего на Болотную туалетные кабинки, утверждал, что туалеты были уничтожены, но документов об их списании у него не было: по его словам, их просто выкинули на свалку, не составив никакого акта об утилизации.
Ключевым свидетелем обвинения, по мнению защиты, является бывший член Революционной партии коммунистов Константин Лебедев, которому были предъявлены такие же обвинения, как и Удальцову. Он полностью признал вину и заключил соглашение со следствием, в результате чего его дело рассматривалось в особом порядке, он был осужден на два с половиной года лишения свободы и в настоящее время вышел на свободу после того, как суд принял решение о его условно-досрочном освобождении. Лебедев рассказал, что они с Удальцовым и Развозжаевым встречались с бывшим главой комитета парламента Грузии по обороне и безопасности Гиви Таргамадзе (который, по мнению следствия, финансировал организацию массовых беспорядков в России). При этом он заявил, что устраивать массовые беспорядки на Болотной площади 6 мая они не планировали; кроме того, по его словам, в ходе поездок по регионам и проведения семинара для оппозиционных активистов в Литве Удальцов к насильственным действиям не призывал (следствие считает, что подготовка к организации массовых беспорядков осуществлялась в ходе этих поездок и семинаров). Развозжаева Лебедев обвинил в том, что тот, договорившись с депутатом Думы Ильей Пономаревым, собрал колонну анархистов и повел их на прорыв.
Позднее защита Удальцова и Развозжаева обжаловала в Конституционном суде главу 40.1 Уголовно-процессуального кодекса об особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Адвокат Развозжаева Дмитрий Аграновский в разговоре с ОВД-Инфо отметил, что «за рубежом, откуда был взят этот институт сделки с правосудием, он действует немного по-другому. Там человек дает показания, эти показания суд проверяет, выносит приговор в отношении всех, на кого он давал показания, и если эти показания судом подтверждаются, то этот человек получает определенные блага. А у нас наоборот: сначала человек получает какие-то блага за оговор, а потом судят тех, кого он оговорил. Отсюда злоупотребления».
В качестве свидетелей обвинения выступали также омоновцы и полицейские, бывшие на Болотной 6 мая 2012 года. Выступал полковник полиции Дмитрий Дейниченко, отвечавший 6 мая за охрану общественного порядка на Болотной площади, который фактически признал, что полиция изменила план проведения мероприятия, не согласовав изменения с организаторами.
В основе обвинительного заключения лежит показанный каналом НТВ фильм «Анатомия протеста-2», в котором демонстрировалась видеозапись неизвестного происхождения, на которой якобы запечатлены Удальцов, Развозжаев и Таргамадзе, ведущие переговоры. В суде демонстрировалось это видео и допрашивались руководитель и режиссер телепрограммы «Чрезвычайное происшествие. Расследование», в рамках которой вышел фильм. Адвокат Аграновский в разговоре с ОВД-Инфо отметил, что, во-первых, сотрудники НТВ фактически признали, что видеозапись, показанная в фильме, была смонтирована, во-вторых она была получена непроцессуальным путем (Малков рассказал в суде, что к нему подошел какой-то человек и вручил некий диск, из которого тот потом извлек материал для фильма, а копию передал в Следственный комитет), а в-третьих, оригинал не сохранился. Адвокат добавил, что не проводилась экспертиза видеозаписи с целью доказать, что на ней действительно запечатлены Удальцов и Развозжаев.
Перед тем, как суд начал рассматривать дело по существу, оно было возвращено в прокуратуру. В результате устранения нарушений в обвинительном заключении часть свидетелей защиты попала в список свидетелей обвинения, а другие свидетели были исключены из текста. Среди свидетелей обвинения на суде были активисты, участвовавшие в семинаре в Литве, которые заявляли, что он был посвящен прежде всего ненасильственному сопротивлению. Выступали и активисты, участвовавшие в лагерях активистов в разных регионах России, и говорили, что о подготовке беспорядков речь там не шла.
Обвинению на представление доказательств было дано примерно три месяца с лишним — до 13 мая (за вычетом праздников). Защите предоставили лишь около полутора месяцев, при этом судья давал понять, что и этого много. В качестве свидетелей защиты выступали люди, пришедшие 6 мая 2012 года на Болотную площадь и рассказывавшие о насилии со стороны полиции (судья, правда, регулярно замечал, что это информация, не относящаяся к делу). Выступали также активисты, участвовавшие в лагерях оппозиции в регионах и в семинаре в Литве, которые говорили, что ни к каким массовым беспорядкам там никто не призывал, денег не давал, не собирал и не обещал, а обсуждалось ненасильственное сопротивление. Дали показания и обвиняемые. В частности, Удальцов и Развозжаев заявили, что до показа фильма НТВ не знал человека с фамилией Таргамадзе. Когда Развозжаев рассказывал о том, как его вывозили из Киева, били и угрожали, судья заявил, что эти «страсти» не входят в предмет доказывания.
По мнению Аграновского, основная доказательная база обвинения — это показания Константина Лебедева, заключившего неконституционное соглашение со следствием. Аграновский считает, что для того, чтобы организовать столкновения на Болотной (позиция защиты заключается в том, что массовых беспорядков на площади не было; правда, судья уже успел заявить, что факт массовых беспорядков уже установлен приговором Замоскворецкого суда по «Делу восьми»), нужно было бы управлять не только демонстрантами, но и ОМОНом, чего Удальцов и Развозжаев никак не могли, а также быть осведомленным о том, как будут расставлены силы полиции. Адвокат напомнил, что в суде не был допрошен никто из полицейского кордона, перегородившего путь митинговавшим.
Наблюдатели и некоторые свидетели неоднократно отмечали, что судья Александр Замашнюк, который, по некоторым данным, должен в августе стать судьей Верховного суда, мешал защите задавать вопросы, придирался к показаниям свидетелей защиты, отпускал насмешливые замечания и выступал с пространными нотациями. На это не раз в ходе процесса обращала внимание адвокат Удальцова Каринна Москаленко. В разговоре с ОВД-Инфо она подчеркнула, что в процессе был допущен целый ряд системных нарушений, о которых она будет говорить в прениях: «Нам не обеспечивалось право, которым мы должны были располагать, — свободно излагать свою позицию, свободно представлять доказательства, вызывать свидетелей».
Адвокаты не исключают, что им придется обратиться с жалобой в Европейский суд по правам человека. Москаленко уточнила, что причиной такого обращения не может быть несправедливое, по их мнению, решение суда: «Если мы будем не согласны с приговором, то мы будем обжаловать в апелляционном порядке и пройдем всю национальную систему судопроизводства, но уже после определенной стадии у нас есть право обращения в Европейский суд по правам человека — не с жалобой, конечно, на приговор, но с жалобой на нарушение требований Европейской конвенции». В жалобе речь может идти прежде всего о нарушении статьи 6 Конвенции, гарантирующей право на справедливое судебное разбирательство. Адвокат Аграновский упомянул также статьи 11 (право на свободу собраний), 10 (право на свободу слова) и 3 (запрещение пыток и бесчеловечного обращения), подразумевая в последнем случае как своего подзащитного, так и Удальцова: «У нас суд шел в таком режиме, я бы сказал, совершенно безжалостном — за весь процесс ни разу не прислушались к мнению защиты, например, о переносе какого-то слушания или о более позднем слушании или еще о чем-то». Он сослался также на рассмотренное ЕСПЧ дело одной из активисток запрещенной Национал-большевистской партии Евгении Тараненко, осужденной за акцию в общественной приемной администрации президента: в решении суда говорится, что «хотя само по себе наказание Тараненко могло быть оправдано необходимостью обеспечения общественного порядка, длительный период лишения свободы в ожидании суда и длительный период лишения свободы по приговору суда не пропорциональны преследуемой цели. Необычно суровое наказание должно было оказать сдерживающее влияние на Тараненко и других лиц, принимающих участие в протестных акциях, соответственно такое вмешательство в свободу слова не было необходимым в демократическом обществе, как того требует 10 статья Конвенции». Он отметил, что в основе преследования за участие в событиях на Болотной площади лежит принцип «давать построже, чтоб другим неповадно было», что и является нарушением статьи 10.
Аграновский упомянул также, что суд ни разу не принял во внимание состояние здоровья Развозжаева, страдающего артериальной гипертензией, остеомиелитом и остеохондрозом. О подорванном здоровье своего подзащитного говорила и Москаленко: она напомнила, что оно было сильно подорвано после голодовок 2011 года, когда Удальцов постоянно подвергался административным арестам. По ее мнению, суд должен учитывать, что «российские власти уже успели причинить Удальцову большой вред». Она упомянула также, что и в ходе нынешнего процесса «суд неоднократно препятствовал тому, чтобы он прошел обследование, лечение», однако «сейчас этот вопрос неактуален, потому что суд учел заявление защиты и разрешил Удальцову обследоваться, получить необходимое лечение».
