Когда началось полномасштабное вторжение в Украину, десятки жителей Новосибирска вышли на антивоенную акцию. Их задержали. Люди подали в суд на полицию и выиграли. Но недавно решения отменили — и теперь задержанные снова судятся с полицией. За эти два года половина истцов уехала из России. На примере новосибирского процесса ОВД-Инфо показывает, как суды стали признавать законными любые действия полиции против протестующих.
«Меня берут под рученьки и ведут в клетку два на два»
6 марта 2022 года жительница Новосибирска Катерина взяла свою собаку — мопса по кличке Фрэнк — и пошла в сторону Оперного театра. В 14:00 там, как и в других российских городах, люди собирались на антивоенную акцию. «Мы всегда ходили с собакой [на митинги]. Если на нас шла полиция, я делала вид, что просто выгуливаю Фрэнка», — рассказывает Катерина. Раньше трюк срабатывал.
Акция не успела начаться, когда со стороны памятника Ленину на протестующих двинулись полицейские. «Нас окружили люди в черном, которые кричали: „Пожалуйста, разойдитесь!“ При этом они плотным кольцом держали нас и не давали уйти», — рассказывает Елена (имя изменено). И ее, и Катерину в тот день задержали и отвезли в отдел полиции № 1 «Центральный» на улице Мичурина.
Задержание Катерины с мопсом Фрэнком. Новосибирск, 6 марта 2022 года / Фото: Александр Ощепков, NGS.RU
«Автозак был переполнен. Девочки стояли, сидели на коленях друг у друга, а собака по коленям ходила, потому что не было места», — вспоминает хозяйка Фрэнка. Она благодарна полицейским, которые разрешили взять пса в автозак; уже в отделе Катерина передала его незнакомой журналистке, а та — мужу задержанной.
Помимо Катерины и Елены, ближе к 14:35 в отделе оказались еще 49 человек, также задержанных у Оперного театра. Их отвели в актовый зал на цокольном этаже. Задержанные заняли мягкие, скрепленные по три, кресла болотного цвета, с видом на сцену, где стоял белый экран и под портретом молодого Путина сидел полицейский в спущенной под нос медицинской маске. У большинства задержанных забрали паспорта.
«Там был активный парень, который уже, видимо, несколько раз бывал в такой ситуации. Полицейские, когда заходили, у него спросили: „Почему опять тут?“ И он [нам] рассказал, что [в отделе] могут продержать максимум три часа, потом отпустят (согласно статье 27.5 КоАП РФ, срок административного задержания не должен превышать три часа — ОВД-Инфо)», — рассказывает еще один задержанный Константин Воронецкий.
«Активным парнем» был Михаил Рябец. Его и правда уже задерживали в конце февраля, так что 6 марта он пришел к Оперному театру «на лавочке просто рядом посидеть». На этой лавочке полицейские его и приняли.
В 17:52 один из задержанных запечатлел на видео диалог между Михаилом и сотрудником полиции:
Рябец: Мы здесь больше трех часов проводим.
Сотрудник: Ну что же сделаешь, 50 человек.
Рябец: Это незаконно.
Сотрудник: Обжалуйте в вышестоящие органы.
Рябец: Отпускайте людей и отправляйте повестки.
Последнее требование сотрудник проигнорировал. Вскоре на возмущенные реплики задержанных полицейские стали отвечать, что людей в отделе никто не удерживает — но паспорта не возвращали и уйти не давали. Об этом свидетельствуют сотни снятых людьми фото- и видеоматериалов, с которыми ознакомился ОВД-Инфо.
«А я оделась, как Плюшкин, ну потому что зима. У меня двое колготок, два свитера, термобелье. Я уже сижу там и таю, как Снегурочка. И тут милиционер говорит: „Я вас не держу“. О’кей, я могу идти! Я выхожу, меня берут под рученьки и ведут в клетку два на два, там вонища невероятная», — вспоминает Катерина. В этой камере она провела около трех часов.
Другая задержанная, Елена, считает, что полицейские специально тянули время, пока расшифровывали свои видеозаписи с антивоенной акции: «Они быстренько просматривают видео, распечатывают картинки и подписывают их типа: „девушка в зеленой куртке, с дредами“. Им надо вот такую штуку к каждому протоколу [об административном правонарушении] присобачить».
По словам Елены, ближе к шести вечера полицейские стали предлагать задержанным подписать протоколы без адвоката и уйти пораньше. Некоторые согласились, и их действительно отпустили. Остальные решили ждать адвоката — и покинули отдел поздно вечером или ночью.
«Он просто врал. В открытую врал. Врал в суде»
Адвокат Василий Дубков — в синем свитере, из-под которого виднелся воротник желтой рубашки — приехал в Центральный отдел полиции в 15:15. Но к доверителям его пустили только через 2,5 часа. Из отдела Дубков вышел в третьем часу ночи. Его услугами воспользовались более двадцати задержанных. Все они записали в своих протоколах, что их удерживали в отделе более трех часов. Задержанным вменили или нарушение ковидных ограничений (ч. 1 ст. 20.6.1), или нарушение порядка проведения митинга (ч. 5 ст. 20.2). А одному молодому человеку — дискредитацию армии (ч. 1 ст. 20.3.3): на тот момент эта административная статья действовала всего пару дней.
Василий Дубков регулярно защищает новосибирских активистов. Например, 30 января 2021 года он помогал задержанным на пикете в поддержку арестованного губернатора Хабаровского края Сергея Фургала; в 2022-м защищал журналистку «Таких дел» Риту Логинову — ее тоже привлекли за участие в одной из акций против «спецоперации». А в 2023-м — приговоренного к трем годам за два антивоенных комментария 67-летнего Тахира Арсланова.
Адвокат Василий Дубков по дороге в отдел полиции 6 марта 2022 года / Фото предоставлено Василием Дубковым
Дубков убедил двадцать человек из числа задержанных 6 марта подать в суд на полицию. Интересы еще троих представляла новосибирский адвокат Ольга Нечаева. Она же сопровождала аналогичный иск от задержанного из другого отдела полиции, Железнодорожного. И сначала все шло хорошо: суд признал незаконными действия полицейских. «Все дела рассматривались в Центральном районном суде у одной судьи Александровой. Она относительно по-быстрому их рассмотрела, руководствуясь документами. Судья разумно предположила, что сотрудники полиции должны предоставить доказательства, что людей [в отделе] не держали. А нет таких доказательств», — рассказывает Василий Дубков.
Все решения суда были в пользу доверителей — и адвоката Дубкова, и адвоката Нечаевой. Полицейские их оспорили, но и в апелляции почти все решения устояли. Дубков тем временем взыскал с новосибирского УМВД судебные расходы по большинству исков — в среднем, по 15 тысяч рублей. И тут началось странное.
Адвокат Ольга Нечаева подала кассационную жалобу по делу одного из доверителей, Михаила Рябеца. Ему присудили 2 тысячи рублей в качестве компенсации за моральный вред — Нечаева же в жалобе ссылалась на практику Европейского суда по правам человека, по которой в аналогичных случаях положено от тысячи евро. Однако находящийся в Кемерово Восьмой кассационный суд не только не удовлетворил жалобу Нечаевой, но и отменил все решения предыдущих судов, отправив иск на новое рассмотрение.
Адвокат Ольга Нечаева / Фото предоставлено Ольгой Нечаевой
Суд поступил «по беспределу», считает Ольга. Свое решение он объяснил абстрактными «интересами законности и правопорядка». «Кассация написала, что суду апелляционной инстанции следовало выйти за пределы апелляционных требований и отменить решение первой инстанции. Сама кассация вышла за пределы наших кассационных требований и ухудшила положение истца. Я в первый раз сталкиваюсь с таким подходом и считаю его очень опасным», — комментирует адвокат.
«Представители МВД первоначально не планировали обращаться в кассацию», — уверен Василий Дубков. Однако после решения по делу Михаила Рябеца, летом 2023 года полицейские стали массово обжаловать решения судов по искам его доверителей. В итоге Восьмой кассационный отменил почти все решения по делам доверителей Дубкова, тоже отправив их в суд первой инстанции — новосибирский Центральный районный. Там все возвращенные иски — в том числе Михаила Рябеца — по ходатайствам обоих адвокатов объединили в один. 18 декабря прошло первое заседание.
Еще один доверитель Ольги Нечаевой, Сергей Пфайфер, до кассации даже не дошел. В декабре 2023 года суд апелляционной инстанции — зная о странной практике Восьмого кассационного — отменил решение в пользу Сергея и отказал ему в иске. Адвокат рассказывает, что нужное определение помог вынести свидетель со стороны ответчика (полиции), который «вводил суд в заблуждение». Сам Пфайфер выражается конкретнее: «На суде замначальника отдела сказал, что мы могли свободно уйти, никто нас не удерживал. Он просто врал. В открытую врал. Врал в суде».
«Очевидно, что мы правы»
За почти два года, что прошли с задержаний у новосибирского Оперного театра, жизнь многих из тех, кто провел день в Центральном отделе полиции, кардинально изменилась.
Так, Катерина вместе с мужем и мопсом Фрэнком в марте 2023-го уехали из страны. Она говорит, что в России не чувствовала себя в безопасности: «Мы приняли решение уехать, чтобы хотя бы привести в порядок нервную систему. Потому что дома ты сидишь весь в напряге. А вдруг к тебе сегодня придут, заберут всю технику, и ты не сможешь работать? И еще вот эти надписи [на улицах] про СВО…»
Михаил Рябец тоже уехал, хотя изначально таких планов у него не было: «Я еще в конце 21-го года кучу денег потратил на компьютер со шлемом виртуальной реальности. А тут такое случилось. Но не жалею, потому что кажется слишком уж важной вся эта тема с войной».
Михаил Рябец в автозаке 6 марта 2022 года и после отъезда из России / Фото предоставлены Михаилом Рябцом
Константин Воронецкий в июле 2022-го уехал в польский Пшемысль и там волонтерил, помогая носить чемоданы пересекавшим границу украинцам. «Возвращаться в Россию в планах нет. Я как-то стоял на остановке в Новосибирске — и тут подходит автобус с большой буквой Z. У меня сразу такое отторжение. Я подумал, что не хочу в такой стране жить». Из Польши Константин уехал в Нидерланды и там запросил политическое убежище. Чуть больше года назад в лагере для беженцев он воссоединился с семьей — женой и двумя детьми. В июне супруги ожидают третьего ребенка.
Константин Воронецкий в отделе полиции 6 марта 2022 года и во время волонтерства на вокзале Пшемышля, Польша / Фото предоставлены Константином Воронецким
Адвокат Василий Дубков говорит, что около половины его доверителей по делу о событиях 6 марта уехали из страны. Но некоторые остались в Новосибирске и даже ходят в суд. На заседании 18 декабря одну из них ответчики пытались вопросами вывести на признание, что два года назад она по своей воле много часов провела в отделе полиции. Судья, как показалось Дубкову, тоже был строг к истцам и даже отчитал их за то, что они помнят не все нюансы своего задержания двухлетней давности.
Теоретически теперь адвокат должен вернуть полиции взысканные с нее судебные издержки — это порядка 250 тысяч рублей. Но почему-то в МВД до сих пор не получили исполнительные листы, чтобы предъявить их Дубкову. Он считает, что полицейские ждут, когда снова пройдут все суды. Вероятно, по этой же причине все тот же Центральный районный суд до сих пор не рассмотрел иски о моральной компенсации от доверителей Дубкова.
Следующее заседание суда по объединенному иску назначено на 26 февраля.
На работу по этому делу у Василия Дубкова уходит много времени. Каждое заседание в суде первой инстанции — минимум 30 минут. Вторая инстанция с учетом ожидания в коридоре — от 15 минут до часа. Поездка в Кемерово на суд по кассации — день (остальные заседания были по видеосвязи). Плюс возражения, просмотр сотен фото и видео, которые сделали его доверители 6 марта, составление многостраничных актов, встречи с истцами и свидетелями, опросы.
При этом со стороны борьба Дубкова выглядит как будто безнадежной. Но он говорит, что ни о чем не жалеет: «Внутренне я даже готов к отказу в удовлетворении иска. Но очевидно, что мы правы. А реакция судов показывает, что судебная власть как часть государства деградирует. Считаю, моя задача — показать это людям, чтобы в дальнейшем менять ее. В общем, есть ощущение какой-то большой борьбы. И поэтому ни времени, ни сил не жалко».
Галя Сова
